К.С.СТАНИСЛАВСКОМУ - 160 ЛЕТ. ОТМЕЧАЕТ МУЗЕЙ МХАТ

Сегодня у наших друзей в Музее МХАТ - в день 160-ти летия Константина Станиславского - в Зеленом фойе МХТ им. А.П.Чехова в Камергерском переулке открывается выставка "Станиславский. Начало". Коллеги подчеркнули, что "этой выставкой начинается юбилейный год большой семьи МХТ. Театру в этом году исполняется 125 лет, Школе-студии МХАТ - 80, а Музею МХАТ - 100 лет!"

Правление Ассоциации музеев Екатеринбурга поздравило Музей МХАТ: "Сердечно поздравляем коллектив Музея МХАТ с 160-летием со дня рождения К.С. Станиславского, а также с открытием ему посвященной выставки "Станиславский. Начало"!

Личность Константина Сергеевича и его влияние на развитие современного мирового театра – центр многих ваших проектов, которые неизменно отмечены глубоким содержанием и высоким качеством исполнения.

В этом Музей МХАТ является замечательным примером для Ассоциации музеев Екатеринбурга и наших коллег в музеях Урала, когда мы работаем над выставками об истории сценического искусства.

Уверены, что великий классик всегда будет вдохновителем наших лучших проектов, в которых театр является главным действующим лицом музейной экспозиции".

Совсем скоро мы в подробностях узнаем, каким образом прошли события, посвященные Станиславскому, в 2023 году. Однако, уже сейчас можно вспомнить о 150-летии Константина Сергеевича, подробно описанном в 2013 году корреспондентами "Российской газеты" (цитируем): "Торжества по случаю 150-летия со дня рождения К. С. Станиславского начались накануне вручением премии его имени в фешенебельном отеле "Балчуг-Кемпински".

Юбилейный характер премии этого года определил весь стиль и характер наград. Ее лауреатами стали выдающиеся проекты в области сохранения театрального наследия. Событиями 2012 года были названы создатели Мемориальной квартиры-лаборатории легендарного сценографа Таганки Давида Боровского и двухтомный проект Нонны Скегиной, посвященный репетициям Анатолия Эфроса спектаклей "Чайка" и "Вишневый сад". И даже лучшим спектаклем ушедшего года был назван мемориальный спектакль Римаса Туминаса, посвященный 90-летию Вахтанговского театра "Пристань". Речь, которую произнес Туминас при получении награды из рук коллеги и земляка Камы Гинкаса, прямо описывает характер исторического момента: "Мы заглянули в бездну в стремлении преодолеть смерть".

Не факт, что эта попытка удалась. Настроение легкого абсурда происходящему придавал Иосиф Кобзон, отчего-то спевший в честь Сергея Юрского, награжденного за выдающийся вклад в театральное искусство. А два иноземных лауреата - немецкие актеры Клаус-Мария Брандауэр и Мартин Вуттке, также награжденные за выдающийся вклад, хоть и польщенные наградой, кажется, чувствовали себя слегка смущенными на этом празднике поминовения славного прошлого русского театра.

В сам день рождения К.С.Станиславского 17 января на  исторической сцене театра в Камергерском переулке возникла атмосфера его трагического отсутствия. И хоть спектакль "Вне системы", созданный Кириллом Серебренниковым и драматургом Михаилом Дурненковым на основе исторических документов, был построен как попытка настоящего диалога современных художников с живой личностью Константина Сергеевича, в нем веяли по преимуществу могильные ветра.

Документальная драма Дурненкова построена на очень объемном материале: часть его хорошо известна, часть - известна только специалистам, часть воспринимается так ярко, точно сказана вчера. Не отношение к "системе", и даже не к творчеству великого реформатора, но пугающе одинокий, дразнящий и в каком-то смысле идеальный образ Станиславского-Дон Кихота стоит за десятком сцен этого уникального спектакля, который не случайно начался словами другого "апостола истины" - Гордона Крэга, сыгранного английским режиссером Декланом Доннелланом.

Трудно сказать, как именно осядут слова и мысли этих людей в головах зрителей юбилейного спектакля. Что для них сегодня Суллержицкий, призывавший актеров к служению Богу, истине и любви, или исполненный романтической иронии Вахтангов, отказывавший своему учителю в режиссерском даре? Театр ведь воздействует не столько мыслями, сколько образами. И эта заповедь Станиславского просочилась сквозь сложное, хаотичное повествование Серебренникова. Просочилась снегом, непрестанно идущим на экране - за спиной красивого Станиславского-Белого (как и в реальности, за стенами этого вечера), музыкой распадающегося времени, сочиненной Александром Маноцковым. Просочилась пластическим этюдом Клима, гуру новых времен - сквозь пальцы пробитых ладоней в кафкианском безмолвии сталинских застенков умирающего Пьеро-Мейерхольда.

Несмотря на изысканную Илзе Лиепу, танцующую Айседору Дункан, несмотря на элегантно-светскую Книппер (Аллу Покровскую), страстную Андрееву (Наталью Тенякову) и их мужей-визави, являющихся на экране (за Чехова - Владимир Сорокин, за Горького - Захар Прилепин), в спектакле все сильней воцарялся образ смерти. Могила зияла в центре сцены, из нее потом подняли будку с сидящим в ней Табаковым, и он - почти в самом финале - прочел невероятный в своей фантасмагорической дотошности отчет Станиславского о посещении театра, где им был отмечен каждый плохо вбитый гвоздь и незакрытая дверь.

На экране возник гроб с телом и губы, целующие лоб. Потом кадры понеслись в обратной последовательности - туда, где сияющий мальчик смотрел в свое будущее бессмертие, в котором он навсегда не равен себе, в котором его почитают то слишком сильно, то слишком мало.

Вторая попытка ответить на вопрос о наследии Станиславского состоялась 18 января. Об этом размышляли Питер Брук и Робер Лепаж, Люк Бонди и Кама Гинкас, Франк Касторф и Тревор Нанн, Катажина Осиньска и Инна Соловьева, Валерий Фокин и Дмитрий Черняков, Наташа Пари и Роберт Очерд, Олег Табаков и Римас Туминас". (Конец цитаты).